Ирина с двумя сумками возвращалась домой. Максим уже неделю не звонил. От института его направили в глухомань. Она даже не могла запомнить это название, всегда читала по бумажке. Хотела с ним ехать, но куда денешь Артема, только шестой месяц, еще малыш и в дорогу, Максим ее отговорил и убедил, но сейчас, когда нет столько звонков, она, даже казалось, постарела. Она вошла в лифт. Когда разобрала сумки, села вдруг что-то ее стало беспокоить. Она огляделась, конечно, приехал, она влетела в комнату и остановилась, прижавшись к стене, потом медленно подошла к кровати и почти упала на него. Максим, не открывая глаз, обнял ее и притянул к себе, чтобы сделать поцелуй. Ирина двумя руками обхватила его голову и стала целовать, теребя руками волосы.
– Ну, ты и оброс! – Улыбаясь и перехватив дыхание, произнесла Ирина. – Кушать будешь, я купила фарш, сейчас быстро сделаю котлет. Хотя бы позвонил. Почему молчал? Я переживаю, ничего не знаю о нем, а он даже не сообщил о возвращении. Вы же должны приехать двадцать восьмого, а сегодня только пятнадцатое. Почему раньше?
– Ты не рада? – Улыбаясь, спросил Максим! И тут же обнял Ирину, не дав ей ничего ответить. – Я просто добирался практически на перекладных, в аэропорту меня как багаж погрузили, даже не оформляли билеты, мы приехали за пятнадцать минут до отправления самолета. Благодаря Ивану Васильевичу нас посадили. В аэропорту звонил, но тебя видимо не было дома.
– Я Артемку маме отнесла утром, сама в больницу ходила.
– Что-то серьезное?
– Нет, анализы относила.
– Тогда я схожу за ним, а ты пока готовь. – Максим встал с кровати, стал одеваться. Ирина подошла к нему со спины и молча повисла на нем.
– Как я соскучилась по тебе.
– Мне тоже не хватало вас. – Он повернулся к ней лицом и нежно поцеловал брови, потом ресницы, потом стал целовать нос, ниже к губам. Ирина приложила машинально пальцы к его губам и поцеловала ему ухо.
– Иди за сыном! А потом мы поедем к Степановым, они сегодня баню топят и приглашали нас, ты как раз к пирогам и в баньку! – Она опустила его руки и направилась на кухню.
Они ели, она рассказывала, что было в его отсутствие, он – что было у него там, в далекой тайге, что он сделал, что это значит для населения, что без этого практически встала бы целая отрасль. Она смотрела, как он ел и как при этом держал сына на руках. Артемка то и дело пытался встать на ноги и задевал головой вилку у Максима. Раздался телефонный звонок. Ирина побежала в комнату.
– Тёма, нельзя. – Смеясь и умиляясь поведением сына, Максим то и дело пытался держать ему руки, которые пытались попасть именно в тарелку папе. – Ты ведь обожжешься, ай горячо! Смотри пар идет от картошки, она горячая, ух, ручкам будет бо-бо и Тёма плакать будет, ай-я-яй, сынок, ну держись ослушник, я сейчас тебе задам. Он поднял Артема руками над собой и стал его теребить. Малыш смеялся, было видно, что ему это очень нравилось. Максим сам заливался от смеха и продолжал держать сына над собой.
– Ну вот, только стоит вас оставить вдвоем, вы сразу начинаете баловаться. Посади его, а то он тебе не даст поесть. Максим посадил Артема в его стульчик. – Звонила Аркадьевна, нас ждут к шести часам. Перед тем как к ним ехать, мы могли бы пройтись по магазинам, у Владимира ведь вчера был юбилей.
– Да?! Сколько же ему? Двадцать?
– Ага, он сразу как ты уехал, вернулся из армии. Такой мужчина! Уходил ведь ему только, только исполнилось восемнадцать, мог бы не идти, но нет: “Он же Степанов, как же дед его любимый служил, отец тоже!” – в своем амплуа, Ирина передразнила двоюродного брата!
– Во, дает, Молодчина! Главное вернулся, а остальное ерунда.
– Да, это верно. – Ирина взяла Артема на руки. Вытерла ему губы, щеки и стала вытирать на груди.
– Боже! Когда же закончатся все эти войны! То Афган, то Чечня. Неужели люди не могут мирно жить?!
– Ну, ну. – Улыбаясь и прижимая к себе Ирину и малыша, Максим стал ее успокаивать. – Наш малыш будет учиться. Надеюсь, не попадет в армию.
– Да, если такая же дурь не взбредет в голову, ты-то служил, отец служил, да и мой тоже служил. Так что еще надо дожить, да в голову вбить, что служить Родине это одно, а класть голову в угоду политике – это другое.
– Да, ладно, не переживай, сама говоришь еще долго нам до армии. – Максим взял Артема к себе и пошел в комнату.
Они шли по городу, счастливые и веселые. Ласково грело осеннее солнышко, бабье лето было в полном разгаре. Максим нес на руках сына, а Ирина еле поспевая за мужчинами, держала его под руку. Навстречу им шли несколько молодых пар, они весело что-то обсуждали и даже потом стали напевать песню, Максим посмотрел на Ирину, и они улыбнулись. Артем улюлюкал и пытался освободиться от шапочки, которая, ему казалось, стесняет его и загораживает ему обзор. Ирина постоянно поправляла, но он показывал всем видом, что это ему не нравится. Они решили не ехать на метро, а пройтись пешком.
Уже когда подходили к дому родителей Ирины они увидели Галину Яковлевну.
– Здравствуйте! – Первым поздоровался Максим.
– Добрый день. – Ирина вежливо приветствовала ее.
– Здравствуйте ребята. Я, Ирина, только от ваших. Как раз для вас передавала привет от Сергея и Андрея.
– Они еще не приехали?
– Нет. Сергей сказал, что они там будут как минимум, до Нового Года и постараются приехать к празднику. Он вчера звонил. Я передала Ирине Федоровне адрес, куда просили приехать вас через неделю, они вам там что-то передадут, я так поняла для Артема, какой он у вас уже большой. У других всегда быстрей растут дети. – Улыбаясь, сказала Галина Яковлевна. – Я рада вас видеть, но мне надо бежать, мама приболела, должен прийти врач к пяти часам, так что вы уж извините, что не могу поговорить с вами. Она потрясла аккуратно за ручку Артема, попрощавшись с ребятами, пошла.
Машина ехала быстро, в то же время плавно, в Подмосковье дороги все же приведены в порядок, не везде правда, но в основном они были куда лучше прошлых лет. Ирина сидела впереди, а Максим с Артемом и тещей были на заднем сиденье. Павел Константинович вел машину аккуратно. Он с братом, к которому они сейчас ехали почти по сорок лет были за рулем. Правда, один все на грузовых машинах, но он по большей мере на легковых, да все руководство возил.
– Привет! – Улыбаясь, первым вышел встречать Владимир. Он открыл ворота и подождал пока въедет машина, закрыл их и подошел к машине. Ирина бросилась к нему на шею и свойственной ей открытостью стала плакать сквозь радостную улыбку и целовать Володьку. Они всегда были дружны с братом, может потому, что отцы их, так поставили, что семьи жили практически единой коммуной. В одной семье Володька, в другой – Иришка. Да и получалось иногда даже так, что он нет – нет, да что-то носит после Ирины, что – что, а она была и остается аккуратной: “Вся в отца” – сказала бы Александра Сергеевна. В бане их мыли всегда вместе почти до школы Владимира, на дачах и в лесах вместе спали и их приходилось угомонять по долгу, чтобы уснули. Поэтому все воспринимали их отношения как должное и радовались этому.
За столом собрались все и как обычно ждали Александру Сергеевну и Веру Павловну, которые что-то еще готовили для стола, но при этом стопочки уже были налиты до краев, иначе нельзя, Виктор Игнатьевич говорил всегда: “Что за счастье не до краев!”
– Ну, вот и все готово, – улыбаясь и ставя на стол огромную рыбу на подносе, сказала Александра Сергеевна, – усаживайтесь, обращаясь к Вере Павловне, она подала хлеб Аркадьевне, так ласково звали все в семье бабушку Владимира и Ирины, маму их отцов.
– Как ведь тинито, – ворчал муж.
– Ладно, не ворчи.
– Все вошкаются, вошкаются.
– Ты давай тост лучше говори.
– По этой части у нас Максимушка, горазд, – именно так ласково всегда он звал Максима.
– Давайте выпьем за Владимира! – вставая, произнес как-то по взрослому, уже с внутренним смыслом, Максим. – Он, слава Богу, вернулся, жив, здоров и с нами! А это главное и матери с отцом радость и опора нам всем веселее с ним и интересней!
– Это верно, – прослезившись и утирая под глазами, поддержала Аркадьевна. Как будто по команде все стали вставать, смущенный Владимир встал, он даже слегка зарумянился, глаза тоже были наполнены искорками радости и внезапно подступившими слезами. Все выпили и стали усаживаться.
– Папа, давай, налей, сразу и выпьем за его юбилей, уж сегодня его день, так нечего людей туда сюда поднимать и сажать. – Ирина стала подносить свою рюмку.
– Эка, ты какая шустрая. – Засмеявшись, сказал Виктор Игнатьевич, – смотри Максим, так и упустишь жену из-под контроля!
– Ничего не упущу, это она от радости за брата. – Снова налили всем рюмочки, женщины разлили себе из графина домашнюю наливочку, которая отменно получалась у Аркадьевны, несмотря на преклонный возраст, она была всегда при делах и даже шустро работала в саду.
– Я хочу выпить за тебя брат! Чтобы всегда был таким как есть: добрым заботливым и умелым, глупостью Бог тебя не наградил, так что ума хватит в этой жизни. Будь примером всем, а теперь есть, кому быть примером, ты у нас теперь уже дядька! Так что Артемка под твою ответственность тоже растет. Главное не задирай нос никогда и выбирай жену внимательно!
– Это ты на себя намекаешь, что ли?! – Вставил Владимир Игнатьевич. Все улыбнулись, а мама Володи поддержала ее.
– Правильно ведь говорит дочка, жена не последнее, а сколько, вон ошибаются, это вот вам идолам повезло, так и не знаете что такое плохая жена. Говори Ириша, не слушай этих охальников.
– Да что говорить – пить надо! За его здоровье и счастье, а в счастье все и любовь, и житие, и благо, и сопутствующее! Так, что за тебя Володя! – Ирина выпила, вслед за ней стали пить все. За столом остались сидеть женщины и пели песню. Их голоса сливались, не было сомнения, что уже не один год они отмечали и радости и беды в их семьях. Один голос перекликался с другим. Кто-то высоким тянул, кто-то низы держал. К столу подошел Владимир и вступил в хор с женщинами. Он обнял мать, наклонился и ей на плечо положил голову. На веранде мужчины вели спокойную беседу. Виктор Игнатьевич закурил, в отличие от Владимира Игнатьевича, он курить начал в самом раннем детстве, Владимир Игнатьевич, был старше брата, но при этом они были всегда “не разлей вода”.
– Максим, как съездил? Ирина, говорила, что ты в двадцатых числах должен вернуться. – Подходя к мужчинам, спросил Владимир.
– Просто сделали все быстро, запуски прошли успешно, вот и не было нужды оставаться дальше там. – Ты лучше о себе рассказывай, а то последнее письмо от тебя мы получили только в начале лета. Как раз на первый месяц Артемки. Подарок был нам. Он обнял Владимира, тот подсел к нему ближе и тоже обнял его.
– Что рассказывать? Все нормально, не было проблем последний год. Только домой очень хотелось, чем ближе – тем сильней.
– Это точно, так всегда. Сам вроде не надолго уезжал, а домой летел как на крыльях, хотя на самолете летел. – Максим рассмеялся и крепче обнял Володю, – мы ждали тебя, очень ждали. Вырос вон как! Ирина мне говорила, мужчина стал. И в правду возмужал.
– Да, ладно – мужчина. Просто кормили второй год как на убой. Молодняк угощал, вы не забывали меня, спасибо вам! – Владимир рассмеялся и прижался к Максиму, продолжая обнимать его. На улицу неслись слова песни, голоса женщин были спокойными и умиротворенными. Слышно было, как Ирина выводила вверху мелодию: “… а любовь как сон, стороной прошла…”.
– Максим, Ирина зовет тебя, просит подняться в комнату. – Из открытой двери кухни, которая выходила сразу на веранду сказала Александра Сергеевна, – а ты бы шел готовил баню. Да как следует, напарились бы, – обратилась к сыну она.
– Это мы запросто! – Ответил Максим. Володя с Максимом встали и последовали за Александрой Сергеевной в дом. Дом снаружи выглядел небогатым и небольшим, но в нем множество комнат создавало иллюзию небольшого замка. Два жилых этажа, третий с залом для игры в бильярд и огромной верхней, теплой верандой. На втором этаже были комнаты для гостей – одна из них постоянная комната, где спали Максим и Ирина, им, правда, после рождения Артемки, туда, кроме большой софы, поставили деревянную кроватку, в которой еще спали Ирина и Владимир. По соседству была комната Аркадьевны, а с другой стороны – комната Владимира Игнатьевича и Веры Павловны. Комнаты Владимира и хозяев дома были в противоположной части дома и отделены переходом и лестницей на третий и на первый этажи. Первый этаж тоже располагал комнатами и большой залой, но всегда все собирались на огромной кухне и на веранде. Только зимние праздники стол накрывался в зале, а все остальные торжества и просто встречи, конечно же, на веранде и кухне. Максим поднялся к Ирине, осторожно не шумя, зашел в комнату, она уже укладывала Артема. В комнате был включен приглушенный свет бра. Она стояла задумавшаяся и смотрела на Артема, не заметила, как Максим подошел к ней. Он обнял жену, поцеловал.
– Ты звала?
– Да я хотела, чтобы ты посидел с ним, я вымоюсь с женщинами, а потом вы, мужчины, будете париться, вы долго всегда сидите.
– Да, конечно, иди.
– Полотенце, Александра Сергеевна, сказала, положила все в бане, как всегда на полках, там все найдешь. Ну, я пошла.
– Хорошо.
Максим остался в комнате один. Он был спокойным и радостным. Он дома, среди родных и близких ему людей. Он – отец. Сын, которого они ждали с Ирой, принес счастье не только ему и ей, Артемка сразу стал любимцем всей родни и друзей. Он действительно был очень милым мальчуганом. Крупные светло синие глаза черные волосы как у куклы, завивающиеся крупными кудрями и самое главное его улыбка – он был похож лицом на Ирину, но все остальное: цвет глаз, размер глаз, даже, казалось, нос и волосы, были Максима. Артемка засыпал всегда быстро и спал по ночам спокойно, если конечно не был болен. Он и по активности и по росту и весу опережал своих сверстников. Ирина и Максим назвали его Артемом в честь прадеда Артема Аркадьевича. Его знала вся родня по ветке Ирины, Максим слышал рассказы об этом удивительном человеке от многих. Когда родился Тема, именно Максим предложил назвать его именем прадеда. Теперь он не только не жалел об этом но даже как бы верил что имя тоже дает силу и энергию его сыну – он очень хотел чтобы его сын тоже был примером для подражания. Максим лежал и думал, мысль одна за другой приходили в голову. Вдруг каким-то переплетением он вспомнил Андрея и Сергея. Он подумал опять о сыне, как он будет его воспитывать, вообще относится ли это к воспитанию, может это заболевание? С такими мыслями он задремал. Проснулся он, когда Ирина его стала гладить.
– Устал? Мыться пойдешь? Тебя ждут уже.
– Иду. Вы так быстро?
– Конечно, быстро! – Ирина рассмеялась, – мы почти два часа мылись.
– Который час?
– Почти восемь.
– Хорошо я поспал! – Максим потянулся. – Я пошел.
– Вы долго будете, я тебя не жду. – Максим улыбнулся, обнял Ирину, поцеловал.
– Я очень тебя сильно люблю!
– Я тоже, иди! – Ирина проводила Макса и стала укладываться. Тема спал глубоким спокойным сном. В комнате старый будильник, тихо отсчитывал время. Интересно то, что он всегда шел минута в минуту. Она включила настольную лампу и открыла книгу.
01 августа 2001 г.